Черты характера: трудолюбие, терпение, выносливость, нетерпимость к долгой и размеренной работе.

Пословицы: Без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Кто рано встает, тому бог подает. Глаза боятся, а руки делают. Терпение и труд все перетрут. Кто не работает, тот не ест. Хочешь есть калачи — не сиди на печи. Русский медленно запрягает, но быстро едет.

Одни иностранцы считают русских чрезвычайно трудолюбивыми, другие — ленивыми. Кто же прав? И те и другие. Потому что одна из самых удивительных черт славян — противоречивость. Откуда она взялась, мы еще поговорим, а сначала о хорошем — любви к труду.

Наши предки были земледельцами, поэтому полностью зависели от урожая. А тот, в свою очередь, — от климата. Так что почти все черты русского характера происходят от одного корня — суровой природы, которая господствует на подавляющей территории Центральной России. Сложный для аграриев климат диктовал крайне ограниченный срок для полевых работ и крайнюю напряженность труда.

Так называемый беспашенный период равнялся семи месяцам, тогда как на большей части Западной Европы их было всего два — на поле не работали только в декабре и январе. «На протяжении многих веков русский крестьянин имел для земледельческих работ (с учетом запрета работ по воскресным дням) примерно 130 дней. К тому же из них на сенокос уходило около 30 дней. В итоге однотягловый крестьянин (то есть имеющий семью из четырех человек) имел для пашенных работ около 100 рабочих дней», — пишет в своей книге «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса» историк Леонид Милов. А ведь крестьянин должен был ухаживать еще и за помещичьим наделом!

И даже при упорном труде не было гарантии, что пшеница и овес уродятся. В течение короткого лета русский человек должен был работать не зная сна и покоя — его выносливость всегда поражала иностранцев, которые привыкли к более размеренной работе. Наши соотечественники, основательно потрудившись, расслаблялись: одни занимались ремеслами, другие уходили в запой.

Россия — щедрая душа



Черты характера: коллективизм, взаимопомощь, щедрость, простодушие, смирение, жертвенность.

Пословицы: Русский без родни не живет. Паршивая овца все стадо портит. Худо тому, кто не делает добра никому. Берись дружно — не будет грузно. В тесноте, да не в обиде. Изба детьми весела. Не ищи мудрости — ищи простоты. На простоте душевной стоит русская деревня. Жадность покою — лютый враг. Жадность — всякому горю начало.

Первобытно-общинный строй — период, через который прошло все человечество. Наши предки не могли отказаться от основы этого строя, общины, вплоть до начала XX века. Всему виной постоянная угроза голода, которая нависала над славянским народом из-за хронических неурожаев. Работать в одиночку и в одиночку же вкушать плоды этой работы было попросту невыгодно, а главное — небезопасно: если ты не поможешь соседу сегодня, он не поможет тебе завтра. Поэтому на Руси испокон веков крепко развита взаимовыручка. А вот западные ценности: индивидуализм, бережливость, ориентация на личную выгоду — наоборот, всегда считались пороком. Неудивительно, что впоследствии именно в России строительству коммунизма посвятили целых 74 года. Простодушие и жертвенность — отличная база для развития деспотичной власти. Именно так появилось крепостное право, которое в нашей стране, в отличие от Запада, имело очень долгую историю. При этом жестокость власти, как ни странно, только подпитывала и без того развитую жертвенность русского народа: веками он учился терпеть и прощать.

Русские не сдаются


Черты характера: жизнестойкость, богатая фантазия, смекалка, находчивость.

Пословицы: Голь на выдумки хитра. Хочешь жить — бейся насмерть. Или грудь в крестах, или голова в кустах. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Богатырь умрет — слава его останется. Знает весь свет — тверже русских нет.

Еще в XVIII веке историк и публицист князь Михаил Михайлович Щербатов отмечал, что 20% крестьян «питаются мякинным хлебом, живя скорее как животные, а не как люди» (мякина — отброс, получающийся после молотьбы злаковых растений. — Прим. авт.). Любопытные факты приводит и Леонид Милов: «В 80-х годах XVIII века жители Олонецкой провинции во всех уездах, кроме Каргопольского, с марта или апреля практически постоянно до нового хлеба толкли в муку сосновую кору и, "прибавя несколько ржаной и ячменной муки", пекли новые хлебы. В соседней Архангельской губернии толкли так называемый "березовый дуб" и траву вакху, а когда мука совсем кончалась, делали колобки из толченой коры, перемешав ее с рыбою и молоком».

Спасали овощи: репа, редька, капуста. А вот картофель в конце XVIII столетия только-только входил в славянский рацион. Мясо и вовсе почти не ели — несмотря на обилие полей и лугов, давать достаточно сена в столь короткий период пашни попросту не могли. Сена хватало разве что на прокорм важной для пахоты лошади, а еще коровы-кормилицы, от которой получали прежде всего молоко, а не мясо. Так и жили. Но, как считает тот же Милов, бесконечные удары со стороны непогоды (а с ней и неурожая) и набеги захватчиков, как ни странно, закалили русский характер, который веками только и делал, что выживал.

Какой русский не пьет виски


Черты характера: угрюмость, безысходность, склонность к пьянству, фатализм, вера в приметы, лень, нелюбовь к закону, но за справедливость, легкомыслие.

Пословицы: Раз на раз не приходится. Уродится — не уродится, а паши. Бог не родит, и земля не дает. Не земля хлеб родит, а небо. Нужда крепче закона. Русский крепок на трех сваях: авось, небось да как-нибудь. На авось мужик и пашню пашет.

При нехватке самой простой пищи крестьяне должны были еще платить оброк помещику. Это, по мнению Милова, порождало двоякость русского характера — одновременно с жизнестойкостью появилась безысходность. Люди понимали, что при всех их немыслимых усилиях они могут умереть с голоду. Это рождало апатию к жизни и богу (поэтому, несмотря на глубокую христианскую веру, русские на многие века сохранили и веру языческую — в приметы).

Крестьян и за людей-то не считали: могли запороть до смерти, отправить на каторгу и продать — как в розницу, так и оптом. Многие не выдерживали и уходили в запой, чему немало способствовали и долгие зимние вечера.

Прибавьте вынужденную работу на помещичьем поле, которое нужно было обработать раньше своего и в самые подходящие для этого месяцы. Ничего удивительного, что крестьяне старались делать это на «авось». Русский писатель и ученый Андрей Болотов в своем «Описании Каширского уезда» пишет: «Должности (уважения. — Прим. авт.) государю (помещику. — Прим. авт.) и общей пользе не только не внимают, но и подумать не хотят. Леность, обман, воровство будто наследственно в них положено...» И законам, написанным помещиками и для помещиков, русский мужик внимать не хотел, руководствуясь своим собственным — «жизненной справедливостью».