Пять лет подряд, с 1902 по 1906 год на Нобелевскую премию по литературе номинировался Лев Толстой.


В 1906 году Толстой написал письмо финскому писателю и переводчику Арвиду Ярнефельту, в котором попросил того убедить шведских коллег «постараться сделать так, чтобы мне не присуждали этой премии», ведь «если бы это случилось, мне было бы очень неприятно отказываться».


В результате премию в 1906 году вручили итальянскому поэту Джозуэ Кардуччи. Толстой был рад, что его избавили от премии: «Во-первых, это избавило меня от большого затруднения – распорядиться этими деньгами, которые, как и всякие деньги, по моему убеждению, могут приносить только зло; а во-вторых, это доставило мне честь и большое удовольствие получить выражение сочувствия со стороны стольких лиц, хотя и не знакомых мне, но все же мною глубоко уважаемых».


В 1902 году на премию также баллотировался другой россиянин — юрист, судья, оратор и литератор Анатолий Кони. Кстати, Кони дружил с Толстым с 1887 года, состоял с графом в переписке и многократно встречался с ним в Москве. На основе воспоминаний Кони об одном из дел Толстов написан «Воскресение». А сам Кони написал произведение «Лев Николаевич Толстой».


Самого Кони номинировали на премию за биографический очерк о докторе Гаазе, посвятившему жизнь борьбе за улучшение жизни заключенных и ссыльных. Впоследствии некоторые литературоведы говорили о номинации Кони как о «курьезе».


В 1914 году на премию впервые номинировался писатель и поэт Дмитрий Мережковский, муж поэтессы Зинаиды Гиппиус. Всего Мережковский номинировался 10 раз.


В 1914 Мережковского выдвинули на премию после выхода его 24-томного собрания сочинений. Однако в этом году премия не присуждалась из-за начавшейся мировой войны.


Позднее Мережковский номинировался уже как писатель-эмигрант. В 1930 году его вновь выдвигают на Нобелевскую премию. Но тут Мережковский оказывается конкурентом другого выдающегося русского литература-эмигранта — Ивана Бунина.


Согласно одной из легенд, Мережковский предложил Бунину заключить пакт. «Если мне достанется Нобелевская премия, я вам отдам половину, если вам – вы мне. Поделим её пополам. Застрахуемся взаимно». Бунин отказался. Премию Мережковскому так и не дали.


В 1916 году номинантом стал Иван Франко — украинский писатель и поэт. Он умер до рассмотрения вопроса о вручении премии. За редчайшими исключениями, Нобелевские премии посмертно не вручаются.

В 1918 году на премию выдвинут Максим Горький, но награду опять решено не вручать.


«Урожайным» для российских и советских писателей становится 1923 год. На премию номинированы Иван Бунин (впервые), Константин Бальмонт (на фото) и вновь Максим Горький. Спасибо за это писателю Ромену Роллану, который выдвинул всех троих. Но премию вручают ирландцу Уильяму Гейтсу.


В 1926 году номинантом становится русский эмигрант — царский казачий генерал Петр Краснов. После революции он воевал с большевиками, создал государство Всевеликое Войско Донское, но позднее вынужден был присоединиться к армии Деникина, а затем выйти в отставку. В 1920 году он эмигрировал, до 1923 года жил в Германии, потом в Париже.


С 1936 года Краснов жил в гитлеровской Германии. Он не признавал большевиков, помогал антибольшевистским организациям. В годы войны сотрудничал с фашистами, рассматривал их агрессию в отношении СССР, как войну исключительно с коммунистами, а не с народом. В 1945 году захвачен в плен англичанами, передан Советами и в 1947 году повешен в Лефортовской тюрьме.


Помимо прочего, Краснов был плодовитым литератором, издал 41 книгу. Его наиболее популярным романом стала эпопея «От двуглавого орла к красному знамени». На нобелевскую премию Краснова номинировал филолог-славист Владимир Францев. Представляете, если бы в 1926-м он каким-то чудом получил премию? Как бы сейчас спорили по поводу этой личности и этой награды?


В 1931 и 1932 году помимо уже привычных номинантов Мережковского и Бунина, на премию выдвинут Иван Шмелев. В 1931 году вышел его роман «Богомолье».


В 1933 году нобелевскую премию впервые получает русскоязычный писатель — Иван Бунин. Формулировка — «За строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Бунину формулировка не очень понравилась, он больше хотел, чтобы его наградили за стихи.

После известия о получении премии, Бунин заехал в гости к Мережковскому и Гиппиус. «Поздравляю, — сказала ему поэтесса, — и завидую». Не все были согласны с решением нобелевского комитета. Марина Цветаева, например, писала, что гораздо больше премии был достоин Горький.


Премию, 170331 крону, Бунин фактически промотал. Поэт и литературный критик Зинаида Шаховская вспоминала: «Возвратившись во Францию, Иван Алексеевич… не считая денег, начал устраивать пирушки, раздавать «пособия» эмигрантам, жертвовать средства для поддержки различных обществ. Наконец, по совету доброжелателей, он вложил оставшуюся сумму в какое-то «беспроигрышное дело» и остался ни с чем».


В 1949 году на премию номинировались эмигрант Марк Алданов (на фото) и сразу три советских писателя — Борис Пастернак, Михаил Шолохов и Леонид Леонов. Награду дали Уильяму Фолкнеру.


В 1958 году Борис Пастернак получает Нобелевскую премию «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».


Пастернак получил премию, до этого номинировавшись шесть раз. В последний раз его номинировал Альбер Камю.


В Советском Союзе сразу началась травля писателя. По инициативе Суслова (на фото) президиум ЦК КПСС принимает постановление под грифом «Строго секретно» «О клеветническом романе Б. Пастернака».


«Признать, что присуждение Нобелевской премии роману Пастернака, в котором клеветнически изображается Октябрьская социалистическая революция, советский народ, совершивший эту революцию, и строительство социализма в СССР, является враждебным по отношению к нашей стране актом и орудием международной реакции, направленным на разжигание холодной войны», — говорилось в постановлении.


Из записки Суслова в день присуждения премии: «Организовать и опубликовать коллективное выступление виднейших советских писателей, в котором оценить присуждение премии Пастернаку как стремление разжечь холодную войну».


Началась травля писателя в газетах и на многочисленных собраниях. Из стенограммы общемосковского собрания писателей: «Нет поэта более далекого от народа, чем Б. Пастернак, поэта более эстетствующего, в творчестве которого так звучало бы сохранившееся в первозданной чистоте дореволюционное декадентство. Все поэтическое творчество Б. Пастернака лежало вне настоящих традиций русской поэзии, которая всегда горячо откликалась на все события в жизни своего народа».


Писатель Сергей Смирнов: «Я, наконец, был оскорблен этим романом, как солдат Отечественной войны, как человек, которому приходилось на войне плакать над могилами погибших товарищей, как человек, которому приходится сейчас писать о героях войны, о героях Брестской крепости, о других замечательных героях войны, которые раскрыли героизм нашего народа с удивительной силой».


«Таким образом, товарищи, роман «Доктор Живаго», по моему глубокому убеждению, является апологией предательства».


Критик Корнелий Зелинский: «У меня осталось очень тяжелое чувство от чтения этого романа. Я почувствовал себя буквально оплеванным. Вся моя жизнь казалась мне оплеванной в этом романе. Все, во что я вкладывал силы на протяжении 40 лет, творческая энергия, упования, надежды, — все это было заплевано».


К сожалению, громили Пастернака не только бездарности. Поэт Борис Слуцкий (на фото): «Поэт обязан добиваться признания у своего народа, а не у его врагов. Поэт должен искать славы на родной земле, а не у заморского дяди. Господа шведские академики знают о Советской земле только то, что там произошла ненавистная им Полтавская битва и еще более ненавистная им Октябрьская революция (в зале шум). Что им наша литература?».


По всей стране проходили писательские собрания, на которых клеймили роман Пастернака как клеветнический, вражеский, бездарный и т.п. На заводах проводились митинги против Пастернака и его романа.


Из письма Пастернака в президиум правления Союза писателей СССР: «Я думал, что радость моя по поводу присуждения мне Нобелевской премии не останется одинокой, что она коснется общества, часть которого я составляю. В моих глазах честь, оказанная мне, современному писателю, живущему в России и, следовательно, советскому, оказанная вместе с тем и всей советской литературе. Я огорчен, что был так слеп и заблуждался».


Под огромным давлением Пастернак принял решение отказаться от премии. «В силу того значения, которое получила присуждённая мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от неё отказаться. Не сочтите за оскорбление мой добровольный отказ», — написал он в телеграмме Нобелевскому комитету. До самой смерти в 1960 году Пастернак оставался в опале, хотя не арестовывался и не высылался.


Это сейчас Пастернаку ставят памятники, его талант признан. Тогда затравленный писатель был на грани самоубийства. В стихотворении «Нобелевская премия» Пастернак писал: «Что же сделал я за пакость,/ Я убийца и злодей?/ Я весь мир заставил плакать / Над красой земли моей». После публикации стихотворения за рубежом Генпрокурор СССР Роман Руденко обещал привлечь Пастернака по статье «Измена Родине». Но не привлек.


В начале 2015 года ЦРУ опубликовало документы в которых говорится, что способствовало «раскрутке» романа «Доктор Живаго» и видело в этом способ борьбы с СССР.

В 1965 году премию получил советский писатель Михаил Шолохов — «За художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время».


Советские власти рассматривали Шолохова как «противовес» Пастернаку в борьбе за Нобелевскую премию. В 1950-е годы списки номинантов еще не публиковались, но в СССР знали, что Шолохов рассматривается как возможный претендент. По дипломатическим каналам шведам намекали, что СССР бы крайне позитивно оценил вручение премии этому советскому писателю.


В 1964 году премию вручали Жан-Полю Сартру, но он отказался от нее и выразил сожаление (среди прочего), что премия не присуждена Михаилу Шолохову. Это предопределило решение Нобелевского комитета в следующем году.


Во время вручения Михаил Шолохов не поклонился королю Густаву Адольфу VI, вручавшему премию. Согласно одной из версий, это было сделано намеренно, и Шолохов сказал: «Мы, казаки, ни перед кем не кланяемся. Вот перед народом — пожалуйста, а перед королём не буду и всё…»


1970 год — новый удар по имиджу советского государства. Премия присуждена писателю-диссиденту Александру Солженицыну.


Солженицын — рекордсмен по скорости литературного признания. С момента первой публикации до присуждения премии прошлого всего восемь лет. Такого не удавалось никому.


Как и в случае с Пастернаком, Солженицына сразу начали травить. В журнале «Огонёк» появилось письмо популярного в СССР американского певца Дина Рида, который убеждал Солженицына, что в СССР всё в порядке, а в США — полный швах.


Дин Рид: «Ведь именно Америка, а не Советский Союз, ведет войны и создает напряженную обстановку возможных войн с тем, чтобы давать возможность своей экономике действовать, а нашим диктаторам, военно-промышленному комплексу наживать еще больше богатства и власти на крови вьетнамского народа, наших собственных американских солдат и всех свободолюбивых народов мира! Больное общество у меня на родине, а не у вас, г-н Солженицын!».


Впрочем, Солженицына, прошедшего тюрьмы, лагеря и ссылки, порицание в прессе не слишком пугало. Он продолжал литературное творчество, диссидентскую работу. Власти намекали ему, что лучше уехать из страны, но он отказывался. Лишь в 1974 году, после выхода «Архипелага ГУЛАГ», Солженицына лишили советского гражданства и принудительно выслали из страны.


В 1987 году премию получил Иосиф Бродский, на тот момент — гражданин США. Премия вручалась «За всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии».


Нобелевскую речь гражданин США Иосиф Бродский написал на русском языке. Она стала частью его литературного манифеста. Бродский больше говорил о литературе, но нашлось место и историко-политическим замечаниям. Поэт, например, поставил на одну доску режимы Гитлера и Сталина.


Бродский: «Это поколение - поколение, родившееся именно тогда, когда крематории Аушвица работали на полную мощность, когда Сталин пребывал в зените богоподобной, абсолютной, самой природой, казалось, санкционированной власти, явилось в мир, судя по всему, чтобы продолжить то, что теоретически должно было прерваться в этих крематориях и в безымянных общих могилах сталинского архипелага».


С 1987 года Нобелевская премия не вручалась российским писателям. Среди претендентов обычно называют Владимира Сорокина (на фото), Людмилу Улицкую, Михаила Шишкина, а также Захара Прилепина и Виктора Пелевина.


В 2015 году премию сенсационно получает белорусская писательница и журналист Светлана Алексиевич. Она написала такие произведения, как "У войны не женское лицо", "Цинковые мальчики", "Зачарованные смертью", "Чернобыльская молитва", "Время сэконд хэнд" и прочие. Довольно редкое за последние годы событие, когда премию дали человеку, который пишет по-русски.


Светлана Алексиевич